Владыка Феодор совершил ночное богослужение на Подворье монастыря

Ночная служба29 февраля совершалась память собора всех преподобных отцов, в подвиге просиявших. На городском Подворье нашего монастыря - в  храме св. Иоанна Предтечи г. Волгограда - состоялась ночная Божественная Литургия. Возглавил её наш архипастырь - митрополит Феодор. По окончании богослужения владыка обратился к молящимся со словами назидания.

Говоря о подвиге прохождения Великого поста, владыка напомнил слова преподобных отцов, что любой подвиг может надмевать: человек, который совершает какое-то делание, даже в миру, он начинает присуждать его себе - какой я молодец! как я хорошо поступил! как хорошо помолился! И уже после подвига выходит человек сам себе восхищаясь. И весь подвиг - как вода в песок.

Поэтому, как отметил владыка Феодор, мы должны разумно, с рассуждением, с великим вниманием духовным и сердечным относиться вообще ко всяким моментам своей жизни, даже, казалось бы, внешне положительным подвигам духовным, церковным.

Владыка также напомнил историю прп. Досифея, ученика прп. аввы Дорофея. Слово владыки Феодора настолько живое и образное, что приводим его проповедь полностью.

 Проповедь владыки Феодора в день памяти всех преподобных, в подвиге поста просиявших

Прп. авва Дорофей и его ученик прп. ДосифейПрп. авва Дорофей и его ученик прп. ДосифейСегодня, когда мы вспоминаем всех преподобных отцев, просиявших в подвиге поста и воздержания, не могу не вспомнить историю аввы Досифея, которая описывается в книге аввы Дорофея. Молодой, сильный, крепкий, красивый юноша, военный, вдруг к удивлению не только его родных, но и всех знакомых, оставляет мир, прекрасную карьеру, попечение состоятельных родителей, приходит в монастырь, практически тайком - для того, чтобы посвятить всю свою жизнь Богу. Богу, которого он практически еще не познал. Он был, по-нашему, как бы неофитом и только еще становился на путь христианского делания, христианской жизни. Но вот Божественная благодать так пронзила его сердце, что он решил все оставить, не думать ни о чем: ни о семье, ни о богатстве, ни о благах мира сего, ни об удовольствиях, а думать только о том, как быть достойным Божественной любви и вечной жизни.  

По милости Божией, в монастыре игумен поручил его известному духовнику, начальнику больницы или гостиницы (тогда это было, в принципе, одно и тоже - принимали и бедных и больных) авве Дорофею. Премудрый рассудительный старец, видя буйство плоти, крепость силы этого молодого военного, начал с чего?  С определения меры его питания. Ведь не случайно наша плоть, наше тело святые отцы сравнивают с осликом, на котором мы едем в Царство Небесное по различным горным тропинкам с многими искушениями и трудностями. И вот, если этого ослика не докормить (нашу плоть), то он, пожалуй, где-нибудь упадет и сдохнет, и мы не доедем до нужного нам Царства. А если его перекормить, то он станет буйным, крепким - ух, какой я! Можно скакать, прыгать!  - и сбросит седока в пропасть, и тот погибнет. Тот, кто держит лошадей и скот, знает: если лошадь, которая выполняет тяжелые работы (например, на ней пашут), кормить только сеном, то она не сможет этого делать, она свалится. Ее нужно обязательно кормить овсом. И наоборот: если конь стоит в стойле и его не используют по назначению, но кормят пищей энергетической, то он там вынесет все стойло, потому что эту силу ему надо реализовывать.

И вот, святые отцы говорят о том, что нужно знать меру всему. И в этом заключается особая премудрость.

Премудрый авва Дорофей эту меру знал не только для себя, но и для другого. И вот он этого юношу Досифея спрашивает:

- Сколько ты хочешь есть? Ешь.

Он положил себе полную тарелку еды и с удовольствием все съел.

- Ну, ты наелся?

- Пожалуй, да.Досифей

В следующий раз авва Дорофей ему говорит.

- Давай мы еду разделим на несколько частей, часть уберем, скушай это.

Он съел.

- Ну как ты?

- Немножко голодный.

- Ну, потерпи.

Проходит несколько дней, Досифей все ест эту уменьшенную порцию. Авва Дорофей спрашивает:

- Как ты себя чувствуешь?

- Уже нормально.

- Хорошо, еще часть отдели.

И так, они дошли до совсем малой, сравнительно изначальной, массы блюда. И что казалось удивительно - молодому юноше этой части хватало, исходя из образа его жизни и его здоровья. Но проще, оказывается, укротить плоть, чем страстный дух. Это вот задачка посложнее...

Молодой, вспыльчивый, страстный Досифей очень эмоционально на все реагировал. На что на все? На тех больных, которые были приносимы не только в монастыре, но и мирскими людьми: тогда еще не было больниц, стационаров, никаких лечебниц. Всю, можно сказать, историю медицина начинала с монастырей. Там оказывали первое попечение больным, организованное попечение. Но все больные, сами понимаете, капризные и с немощами по обострению: кто-то уронит кружку с водой, кто-то подстилку. Молодой Досифей все это горячо воспринимал, ругался, кричал, а потом переживал за всплески своего гнева. Запирался в какой-то маленькой комнатке  и рыдал о своих грехах. Когда братья видели, что там кто-то всхлипывает за дверью, говорили: «А, это Досифей на кого-то наорал». Всем уже было все понятно.

Спустя немного времени этот молодой инок умирает. Без какой-либо особой видимой причины Господь его призывает к Себе. Его хоронят вместе с братьями,  которые прожили всю жизнь в монастыре, кто-то даже от юности своей, чуть ли не с младенчества терпели подвиги монашеские. А он даже не был принят в братию, по большому счету. И, конечно, много стало возмутителей: как так? кто такой вообще? он там три недели в больнице поухаживал и его вместе с нашими в одном ряду?! Это унижение нашего монашеского достоинства? Это невозможно такое терпеть, мы против! И прочее-прочее...

И вот Господь открыл через старцев удивительное видение - в сонме просиявших преподобных отцов в подвиге поста и молитвы, убеленных сединами, был и этот юноша Досифей. Господь принял - за что? Вот эта борьба со своей страстью, непримиримая борьба. Он ей никогда не уступал. Она борола его, роняла, топтала. Он порой терял и человеческий облик: мы знаем, что когда ругаемся дома с ближними своими, что это значит - потерять человеческий облик. Но он себя, в отличие от нас, не оправдывал, признавал свою вину и шел плакать: «Господи, прости меня! Господи, помоги! Не хочу быть таким! Не хочу!» И снова в бой. Он не уходил от послушаний. Другой бы сказал: «Чего это я пойду? Нет, здесь мне не спасительно, здесь я раздражаюсь. Тут эти ненормальные больные кидаются всяким тряпками. И я должен все терпеть? Это гибельно и для меня, и для них! Нет, уйду я отсюда!». А он понимал, что раз Господь поставил его на это место, он должен именно на этом месте принести тот плод, которого Господь от него ожидает - плод покаяния. И он принес его во всей своей полноте, хотя для окружающего мира это было не совсем понятно, иным и вовсе не понятно.

И мы, дорогие братия и сестры, должны понимать: борьба с грехом - это не литературное чтение, это немножко посложнее. И задача дьявола - нас выдавить как пасту из тюбика из того места, где благодать Господня, где мы можем спастись: под различными предлогами - главное уйди (как помним в Евангелии - «сойди со креста»), покажи, что ты заботишься о других, ты же не о себе думаешь, ты же о них переживаешь, они же бедные, погибнут. Пожалей их, уйди». Вот какое у дьявола лукавство. И какое у нас к нему, к сожалению, бывает доверие. Дай Бог нам вступая в этот священный путь святой четыредесятницы разглядеть в каждом дне, в каждой ситуации промысел Божий - что от нас Господь ожидает, что должны мы с вами сделать. И главное - что бы ни случилось, как бы мы низко ни пали, что бы ни сотворили - никогда себя не оправдывать. И тогда Божественная благодать «всегда немощная врачующая и оскудевающая восполняющая» и нас поднимет из этой грязи, и поставит снова на путь спасения и введет в Царствие Божие! С праздником Вас!